Рубрика: Философствование

Время — то, что нельзя остановить, но можно украсть

Почему нам кажется, что порой время замедляется?

Когда вам попадутся часы, секундная стрелка которых перемещается от деления к делению, а не плавно описывает круг, задержите взгляд на циферблате. Вы заметите, что если посмотреть на секундную стрелку в определенный момент, возникнет ощущение, будто она задерживается на делении дольше обычного. В голову даже приходит мысль: а не остановились ли часы? Но через мгновение стрелка продолжает ход. Данное явление – иллюзия того, что время стоит, – называется хроностазис.

Chronostasis (от греческого χρόνος Хронос, «время» и στάσις застой, «стоя») — один из видов временной иллюзии, в которой первое впечатление после введения нового события или задачи кажутся, растянутыми во времени.

Иллюзия традиционно объясняется следующим образом: чтобы картина мира в нашем восприятии оставалась незамутненной, не теряла четкость всякий раз, как мы переводим взгляд, мозг при каждом движении глаз пропускает размытые динамические образы, на мгновение блокируя картинку. В результате мы воспринимаем жизнь словно киноленту. Чтобы компенсировать момент, когда взгляд остановлен, мы небезосновательно предполагаем неподвижность большинства предметов в помещении.

Птицы тоже считают минуты

Колибри – единственная птица в мире, которая умеет летать вперед спиной. Однако эти птички примечательны еще и тем, что могут отслеживать ход времени. Мы, люди, чувствуем, когда прошло двадцать минут. Эти птицы – тоже.

Сегодня предлагаю ознакомиться с очень интересной теорией спиральной динамики, построенной на исследованиях американского психолога Клэра Грэйвза.

Основные идеи теории спиральной динамики

•   Развитие каждого отдельного человека и всего человечества протекает по спиральной траектории, проходя через последовательный ряд уровней.
•   Шесть уровней первого порядка – “выживание”, “мистицизм”, “тяга к порядку”, “служение высшей цели”, “материализм” и “стремление к общему благу”.
•   На уровнях второго порядка происходит раскрытие личностного потенциала и единение людей друг с другом.
•   Уровни, каждому из которых соответствует свой социокультурный “мем” и условный цвет, характеризуют не типы людей, а способы мышления.
•   Гармоничное развитие предполагает поступательное движение вверх по спирали; уровни частично перекрываются.
•   Каждый уровень проходит стадии “зарождения”, “кульминации” и “угасания”.
•   На людей и коллективы могут воздействовать только те силы, которые соответствуют текущим обстоятельствам их жизни и уровню их развития.

“Материально обеспеченные люди счастливее – или счастливые люди легче зарабатывают деньги?”
“Респонденты из развитых стран, привыкшие считать базовые блага цивилизации гарантированной данностью, указывают на такие факторы удовлетворенности жизнью, как, например, качество проведения досуга”

Можно ли деньги считать индикатором счастья?

В экономике принято считать, что показателем благополучия человека является величина его доходов. Тем не менее деньги – это не лучший индикатор человеческих предпочтений. Например, люди часто выбирают малооплачиваемую, однако интересную работу, и чувствуют себя совершенно удовлетворенными ею. Современная экономическая теория счастья значительно расширила понимание полезности. На основе изучения общественных групп, демографических данных, трудовых отношений и доступности социальных служб ученые составили достаточно подробную картину того, как жители разных стран мира понимают человеческое благополучие.

Источник большинства данных о жизненном благополучии – опросы общественного мнения о том, что люди считают наиболее предпочтительным для себя. Классическая экономическая наука, в противовес современной, оперировала скрытыми предпочтениями – исследователи опрашивали людей и реконструировали мотивы их поведения, исходя из полученных ответов. При опросах часто обнаруживается, что теоретические предсказания сильно расходятся с тем, что сообщают респонденты. Одна из причин этого – сознание людьми своей неспособности как-то повлиять на действия правительства, которые напрямую отражаются на их удовлетворенности жизнью. Достоверность результатов также может зависеть от того, какие вопросы задаются и в каком порядке, и даже от настроения проводящего опрос. Наконец, общие результаты опроса может серьезно исказить один-единственный респондент, который все видит в негативном свете.

Ослабить эти субъективные искажения помогают исследования, основанные на периодических опросах одной и той же группы людей. Расспрашивая респондентов о том, как они оценивают свою жизнь в целом (сопоставляя ее с неким идеальным сценарием этой жизни), исследователи сравнивают ответы, которые дают люди, живущие по соседству и на большом географическом удалении друг от друга. Например, жителям Афганистана свойствен высокий уровень удовлетворенности жизнью, однако при этом они не считают, что их жизнь протекает по наилучшему из возможных сценариев.

Слоненок вырастает. Теперь это большой, могучий слон. Теперь, казалось бы, его ничто не сможет удержать. Никакая веревка не властна над ним. Но… его привязывают все той же веревкой. И слон – больше не проверяет веревку на прочность.

Слон – совершенно уникальное, одаренное животное. Он один из самых крупных, сухопутных, социальных животных. Слоны обладают музыкальным слухом и музыкальной памятью, очень семейственные и верные, а тактильный контакт – важная составляющая коммуникаций для них.

И это – одно из немногих животных, обладающих самосознанием. Сила взрослого слона огромна. Их силу и природные навыки активно используют жители Африки и Азии.

Давно известный факт, что для того, чтобы слон служил человеку, его еще маленьким приручают… к веревке. Как? Маленького слоненка привязывают к толстому дереву на прочную веревку. Слоненку, конечно же, это не нравится. Он долго пробует все свои силы, чтобы освободится, вырваться, избавиться от веревки.

Но он еще очень мал, и веревка оказывается сильнее его настойчивых усилий. На удивление, животное довольно быстро привыкает к тому, что… веревка сильнее его.

Проходит время. Слоненок вырастает. Теперь это большой, могучий слон. Теперь, казалось бы, его ничто не сможет удержать. Никакая веревка не властна над ним. Но… его привязывают все той же веревкой. И слон – больше не проверяет веревку на прочность.

В жизни людей происходит то же самое. Когда мы маленькие, мы полностью зависимы от действий и решений взрослых, зависим от общества и его назидания, если мы делаем что-то не так, нас наказывают, чтобы мы не выходили за общепринятые взрослыми рамки. Нас «привязывают» на такую же «веревочку» послушания и идентичности всем, дают множество сознательных и бессознательных установок.

В детстве у нас мало сил, мало опыта, мало понимания, нет анализа, нет денег и возможностей их заработать, нет сил противостоять или поступать, сообразно нашему восприятию, а не восприятию взрослых людей. Но именно в детстве мы лучше всего чувствуем себя, свои порывы, свои предпочтения. Именно в детстве мы способны следовать им, несмотря ни на что, пробовать, испытывать, проявлять неподдельный интерес, начинать с нуля и впитывать все новое.

Приходит время, мы вырастаем, становимся взрослыми, приобретаем взрослый опыт, можем сами за себя постоять, способны сами принимать решения, делать выбор, одолеть любые вершины, которые у каждого хоть раз в жизни брезжили, как маячки, на горизонте.

Но… мы оказываемся связанными все той же «веревкой», все теми же оковами, к которым нас приучили, а мы привыкли. Мы больше не испытываем, не проверяем их на истинную прочность, мы уверены, что они часть нас, нашей жизни, и без них нам никуда.

Мы привыкли быть «привязанными»! Мы боимся покинуть заданные в детстве рамки и закрепленные в юности правила обязательного соответствия всем и всему. И даже раздражаемся, если кто-то рвет свои «веревки», идет своей дорогой, выбирает свой путь и упорно следует ему, или вдруг во взрослом возрасте кто-то кардинально меняет жизнь, несмотря на давящий, нагнетающий «общественный» пресс «привязанных» людей.

А ведь задача каждого – познать свой опыт, пройти свой путь и сделать это достойно в сонме иных путей и чьих-то жизней. И соприкасаясь с опытом каждого, уважая его, уважая выбор других людей, не потерять свою тропу, не променять свою уникальную жизнь на заданные кем-то параметры для вас, если они больше не приносят вам внутреннего удовлетворения, радости, не развивают вас и хоть малость не двигают вперед.

Может стоит пересмотреть свои ограничения? Может стоит познать свои истинные силы и возможности? Может стоит, буквально по-детски, не доверять всем своим «веревкам»? Может, стоит перестать стремиться быть «привязанным», и перестать относиться к этому, как к чему-то должному, лишь потому, что нас так приучили? Искреннее намерение поможет вам различить ваши истинные потребности, найти, куда ведут нити ваших оков и избавиться от них.

Как это ни ужасающе звучит, но человек может позволить себе все, кроме того, что запретил себе сам. Не бросайтесь в спекуляции на тему вседозволенности и прочих лукавств ума, сдерживающих и сковывающих вашу истинную волю.

Потому глубина этой способности измеряется глубиной и познанием вашей души, а не эгоистичным хотением всего на свете. Внутри каждого есть понимание себя и своих истинных целей, внутри каждого есть силы, ресурсы и поддержка для их реализации. Все ограничения – только внутри нас самих.

Дерзните, посмотрите, что вас держит в этой жизни, что мешает сделать то, к чему лежит душа, идти туда, куда хочется, и следовать тому, к чему расположено сердце.

Большинство людей счастливы настолько, насколько они решили быть счастливыми. Авраам Линкольн

Наша способность заботиться о собственном счастье — это настоящий дар природы. Ни один человек, ни одна религия, ни одна идеология, ни одно правительство не имеет права лишить нас этого дара. Просвещенные нации учреждают политические структуры — конституцию, суд, армию, — чтобы защитить наше право жить свободно и счастливо. Однако нет такой внешней силы, которая могла бы защитить нас от ощущения, что мы по какой-то причине недостойны счастья.

Для того чтобы наше счастье было безоблачным и долгим, недостаточно усвоить ту теорию счастья, с которой я познакомил вас в этой книге; недостаточно понимать, что для счастья нам нужно получать наслаждение от жизни и знать, что мы живем не напрасно. Если мы в какой-то степени будем ощущать, что недостойны счастья, то подспудно будем находить какие-то способы ограничить свою способность быть счастливыми. Мы можем упустить из виду или не оценить по достоинству потенциальные источники всеобщего эквивалента счастья, можем тратить все силы на то, что делает нас несчастными, можем опошлить то счастье, которое реально испытываем, или постоянно терзать себя мыслями о том, что нам не нравится.

Многие люди согласны выполнять работу, которую терпеть не могут, хотя могли бы запросто подыскать себе занятие, которое могло бы сделать их счастливыми; огромное количество людей жертвуют собой и остаются в одиночестве или в несчастном браке, вместо того чтобы приложить усилия и найти человека, с которым можно будет прожить остаток жизни, или улучшить отношения со своим нынешним супругом или супругой. У некоторых есть работа, которая служит для них источником настоящего и будущего блага, но они все равно умудряются найти причину быть несчастными на работе; другие обретают смысл и наслаждение в браке, но затем почему-то находят способы его разрушить. Я сам когда-то вытворял подобные вещи и даже хуже того — подспудно стремился погубить собственное счастье.

Так почему же кое-кто из нас своими собственными руками лишает себя счастья? В своей книге «Возвращение к любви» Марианн Уильямсон пишет об этом так: «Наш глубочайший страх не в том, что мы окажемся несостоятельны. Мы смертельно боимся, не слишком ли мы сильны. Нас больше всего пугает не тьма, а свет, исходящий от нас. И мы спрашиваем себя: «Кто я такой, чтобы я мог себе позволить быть столь блистательным, великолепным, талантливым и сексапильным?» А почему, собственно, и нет?»
Почему же мы не должны быть счастливы? Почему свет пугает нас больше, чем темнота? Почему мы думаем, что недостойны счастья?

Существуют внешние и внутренние факторы, многочисленные предрассудки, обусловленные культурой и психологическим складом нашей личности, которые словно бы сговорились против того, чтобы мы были счастливы. На глубинном подсознательном уровне сама мысль о том, что мы имеем право быть счастливыми, что личное счастье — это благородная и достойная цель, порицается и сурово критикуется большинством идеологий. Многое из того, что осталось нам в наследство от прежней культуры, пронизано мыслью о том, что мы по природе своей злы, что нами руководит врожденная агрессивность и инстинкт смерти, что наша жизнь, которую не в силах искупить никакие культурные влияния цивилизации, говоря словами философа Томаса Гоббса, «одинока, плоха, противна, жестока и коротка». Кому придет в голову считать, что такое жалкое существо, как человек, достойно счастья? А поскольку в нашей культуре подобные взгляды укоренились очень глубоко, нет ничего удивительного в том, что темнота нас устраивает куда как больше, чем свет.

Однако нас сдерживают не только те предрассудки, которые мы усвоили от предков. Многие из нас сами возводят для себя препоны. Если у нас нет ощущения, что мы достойны счастья, возможно, мы не чувствуем себя достойными того хорошего, что есть в нашей жизни, — того, что приносит нам счастье. Поскольку нам не верится, что мы и вправду достойны чего-то хорошего и что оно могло бы нам принадлежать, мы отчаянно боимся все это потерять. Вследствие это¬го страха мы выбираем такую линию поведения, которая запускает механизм самосбывающегося пророчества: из-за боязни потери мы действительно теряем то, что любим, а ощущение того, что мы недостойны счастья, фактически делает нас несчастными.

Человек, который боится потерь, может защитить себя, сделав так, чтобы ему нечего было терять. Когда мы счастливы, у нас есть что терять. И, дабы избегнуть разорительных потерь, мы заранее исключаем какую бы то ни было возможность выигрыша. Мы боимся худшего и поэтому изначально лишаем себя лучшего.

Даже если нам удалось найти свое счастье, мы зачастую чувствуем себя без вины виноватыми, потому что другим повезло меньше. В основе таких чувств лежит неявное допущение — а фактически ложная посылка, — что счастье одного человека (наше собственное) обязательно лишает счастья других. Как говорит Уильямсон, «позволяя сиять нашему собственному свету, мы тем самым неосознанно позволяем другим людям делать то же самое. Если мы освободились от своих страхов, то одним своим присутствием освобождаем от страха окружающих нас людей». Именно тогда, когда мы освобождаемся от своего страха перед счастьем, мы обретаем способность в максимальной степени помогать другим.

Если мы хотим прожить счастливую жизнь, нам не обойтись без ощущения самоценности. Натаниэль Бранден пишет об этом: «Для того чтобы стремиться к каким-либо благам, нужно считать себя достойным обладания ими. Для того чтобы бороться за свое счастье, нужно считать себя достойным счастья». Мы обязаны дорожить ядром своей личности, уважать и любить себя такими, какие мы есть, независимо от наших достижений и внешнего лоска. Мы обязаны верить в то, что заслуживаем счастья, ощущать себя достойными его в силу одного лишь факта своего существования — потому что мы рождаемся на свет с сердцем и разумом, дабы мы могли испытывать наслаждение и познавать смысл бытия.

Коль скоро мы не приемлем самоценность собственной личности, мы пренебрегаем своими талантами, своими потенциальными возможностями, своими радостями, своими достижениями или собственноручно ставим на них жирный крест. Например, применяем метод «да, но…»: «Да, я действительно чувствую, что живу не напрасно, и получаю удовольствие от жизни, но что, если это долго не продлится?» «Да, я люблю свою работу, но что, если она мне наскучит, как это часто со мной бывает?» «Да, я встретил женщину, которую смог полюбить, но что, если она меня бросит?» Если мы отказываемся принять то хорошее, что с нами происходит, неизбежным следствием этого является уныние и хандра; а если мы так и остаемся несчастными, несмотря на все обилие потенциальных источников счастья в нашей жизни, то неизбежно придем к нигилизму.

Вопрос:  Какие внутренние и внешние факторы — если они, конечно, есть-— мешают вам стать счастливее?

Мы не способны принять дар — будь то обычный подарок от друга или дар природы, — пока не будем к этому готовы; если бутылка плотно закрыта завинчивающейся крышкой, в нее не нальешь воды — и неважно, сколько воды мы пытаемся влить или как часто мы пытаемся это сделать, — вода просто стекает с боков, но никогда не проникает вовнутрь. Чувство самоценности и собственного достоинства — это состояние открытости; это ощущение, что ты открыт для счастья.

по книге Тал Бен-Шахар: Быть счастливым